— Повыбили. От трех сотен, что у Ряжских ворот стояли только дюжина осталась. Двух сотен, что стояли у Исадских полсотни. Отправил их снова туда. Сколько осталось владычных воев еще не знаю. Можно спросить у Прозора. Под его началом они здесь бились.

— Да и так видать, — окинул князь взглядом пространство гостевой избы. — Чаю, все они здесь.

— Должно, так, — согласился Ратьша.

— Ну, так тут едва сотня наберется.

— Самый большой отряд из тех, что под моей рукой остались, — невесело усмехнулся воевода степной стражи.

— Да. Инокам пока везет.

С улицы раздался топот копыт. Пару мгновений спустя, в гостевую комнату влетел гонец — воин из сотни Гаврилы, которую Ратислав отправил к напольной части городской стены.

— Татары прорвались у ворот Исадских! — задыхаясь, выкрикнул он. — В великой силе! Ломят наших!

— На конь! — вскочил на ноги Великий князь. — Все туда! Монахи то ж!

Татары прорвались у Исадских ворот. На этот раз вторая волна штурмующих подоспела быстро, как только первая волна зацепилась за гребень вала. Свежие силы степняков сбросили измотанных непрерывными штурмами рязанцев с уступа сгоревших осадных клетей и, не дав им создать хоть какое-то подобие строя, свирепо поперли вперед, заставляя отступать вглубь городских улиц. Конная полусотня Гаврилы, горяча уставших коней, ударила по наступающим татарам, но только и смогла чуть приостановить напор, а потом увязла в сплошной массе наступающих и была перебита до последнего человека. Начальные люди, руководящие обороной на этом участке стены погибли в самом начале прорыва. Организовать отпор оказалось некому. Почти бездоспешные горожане и смерды в отчаянии кидались на копья и сабли находников и гибли десятками и сотнями, не в силах остановить бешеный напор.

Татарам удалось потеснить рязанцев вправо и влево по валу от места прорыва, так, что у них получилось добраться до Исадских ворот. Облепив кучу бревен, подпирающих внутреннюю створку ворот, словно муравьи, они быстро раскатали ее, сбили затворы, распахнули воротины. Кто-то забрался на второй ярус и набросился на засевших там русских. Сопротивление защитников было яростным, но коротким. Перебив их, татары подняли межворотную решетку. Совсем немного времени спустя, были сбиты затворы внешних ворот. Воротины распахнулись и в город хлынула, ждущая у стен, татарская конница.

Все это случилось непостижимо быстро. Оборона рухнула, как-то вдруг. Отряд Ратьши, скачущий вместе со свитой Великого князя, еще на полпути к Исадским воротам наткнулся на конных татар несущихся, гремя не коваными копытами по бревенчатой вымостке, им навстречу. Мгновенно оценив увиденное, Юрий Ингоревич, находящийся в голове отряда, пришпорил своего жеребца и направил его встреч татарской коннице. Улочка, на которой они оказались, была довольно узкой, огороженной частоколами дворов. Избежать столкновения татары не могли. Не успели даже взяться за луки — так быстро все произошло, и вот уже рязанская конница с треском и лязгом врубилась в их ряды, подминая, круша, опрокидывая некрупных лошадок одетыми в броню ражими жеребцами.

Жаль, отряд татар оказался небольшим — не более полусотни. Ратьше, скачущему ближе к хвосту, вытянувшегося в узкую змею отряда, не досталось ни одного татарина. Буквально растоптав татарскую полусотню, рязанцы вынеслись на невеликую площадь с колодезным журавлем в центре, придержали коней, а потом и вовсе встали. Надо было решить, куда отправиться дальше. Пробиваться к пролому, где произошел прорыв, наверное, уже не имело смысла — ничего там сотня с небольшим всадников сделать не сможет. Раз уж на улицах появилась вражья конница, значит, открыты врата и конные татары прут в них сплошным потоком. По уму надобно прорываться за стены Среднего города, не пожженные, не порушенные пороками они могут защитить от врага на какое-то время. Ежели ворвутся и туда, уходить в Кром… Именно это и решил сделать Великий князь.

— Отходим к Среднему городу, — объявил он окружившим его свитским и начальным людям. — Но вначале к Спасскому собору и к моему двору. Надо забрать жену, дочерей, невестку. Ваши близкие тоже там. Их с собой возьмете.

Присные закивали, а Ратьша, так чуть удержался, что б не пустить Буяна вскачь, памятуя, что Евпраксия там, в княжьем тереме почти совсем одна, беззащитная с малым дитем… Юрий Ингваревич опять возглавил скачку, забирая левее, ближе к Оковской стене, видно, полагая, что дотуда татары вряд ли еще добрались. Выехали на Борисоглебскую улицу. Дорога пошла на подъем. Кони сбавили ход, оскальзываясь на покрытых инеем бревнах вымостки. Придержали скакунов, чтобы не поломали ноги, и не затоптали мечущихся по улице горожан.

Город бурлил, оглушал людскими криками, бабьим воем, визгом детишек. Большинство оружных мужчин бежали в сторону напольной части городовой стены, прослышав, что оттуда прорвались татары. К ним присоединились подростки и совсем мальчишки, с ножами и просто с палками. Эти еще не понимали всей опасности, оживленно, весело даже, переговариваясь на бегу. Среди тех, кто готов был защищать город с оружием в руках, были и бабы, которые покрепче телом и духом. У этих почти у всех в руках были серпы, у кого-то косы.

Но некоторые из мужиков бежали в обратную сторону, прочь от места, где прорвался враг. Среди них имелись такие, кто хотел спасти, спрятать, заслонить собою жен, детей. Умереть рядом с ними, в крайности. А другие просто не смогли справиться с охватившим ужасом смерти, и просто бежали, не понимая, что в осажденном городе никуда не спрячешься.

На скачущий отряд конницы никто из бегущих особого внимания не обращал. Лишь те, кто стоял у ворот, ведущих во дворы, не решивших еще, кинуться затыкать прорыв, или обороняться здесь у своего дома, защищая самых близких, смотрели укоризненно на избегающих боя Великого князя и его воев. Кто укоризненно, а кто и со злобой и ненавистью, мол, защитнички… Ратьша отворачивался от таких взглядов.

Они успели без помех добраться только до Борисоглебского собора. На площади перед ним кипела схватка. Сотни две конных татар теснили изрядную толпу кое-как вооруженного городского люда. Разгон степняки уже потеряли, но держались кучно и уверенно рассекали толпу пополам, рубя бездоспешных мужиков и подростков саблями и пронзая копьями. Кто-то из рязанцев, не выдержав, бежал под прикрытие городских строений. Проехать мимо было невозможно, нельзя просто!

Великий князь, так и продолжавший держаться в голове отряда, принял вправо, собираясь зайти татарам сбоку и сзади. Рязанские всадники, вытянувшись узкой цепочкой вдоль забора, огораживающего епископский двор, сумели выйти находникам в тыл. Те заметили опасность. Задние начали разворачивать коней, собираясь встретить русских грудь в грудь.

— Бей! — гаркнул Юрий Ингоревич, перекрикивая шум сражения, и вонзил шпоры в